4 Урал и Сибирь в сталинской политике

В. С. Познанский

Институт истории СО РАН, Новосибирск

К ИСТОРИИ ПОЕЗДКИ И. В. СТАЛИНА В СИБИРЬ

Засекреченность этого вопроса, с тщательным изъятием в местных архивах документов, касающихся деятельности Генерального секретаря ЦК Коммунистической партии, привела к тому, что сюжет историками до сих пор окончательно не разработан. Не только в близкие к событию годы, но и много спустя подобные материалы становились предметом розыска органов безопасности. Так, 28 февраля 1949 г. начальник Главного архивного управления МВД СССР генерал-майор В. В. Стыров направил начальнику управления МВД по Новосибирской области генерал-майору Ф. П. Петровскому отношение с требованием произвести в госархивах выявление всех документов, относящихся к жизни и деятельности В. И. Ленина и И. В. Сталина1. Весь материал передавался в парт-архив обкома партии, оттуда его увозили в ИМЭЛ. Очевидно, что и в архивах старались не выдавать в читальные залы документы с упоминанием имени Сталина, и цензура следила, чтобы факты не попадали в открытую печать.

По моему представлению, первой в сибирской историографии, возможно, и во всей советской историографии, вопрос о командировке И. В. Сталина в Западную Сибирь в январе 1928 г. подняла в 1968 г. Л. П. Егорова в статье «Хлебозаготовительная кампания 1927-1928 гг. и

81

борьба с кулачеством в западно-сибирской деревне» в Трудах Томского госуниверситета2. Наиболее ценное в статье — доказательство, что данные И. В. Сталина о наличии здесь у кулачества по 50-60 тыс. пудов хлеба явно преувеличены. Самые большие цифры — от 7 до 15 тыс. пудов.

Понятно, что приезд И. В. Сталина, как начало жесточайших мер по «выкачке» хлеба (82 млн пудов, в том числе 60 млн для центра), нашел отражение в 4-м томе «Истории Сибири с древнейших времен до наших дней». Автор соответствующей главы Н. Я. Гущин дал следующую интерпретацию сюжета: «Для ликвидации прорыва в хлебозаготовках в середине января 1928 г. в Сибирь выехал И. В. Сталин. Он потребовал применения чрезвычайных мер — привлечения кулаков, отказывающихся продавать хлеб по государственным ценам, к судебной ответственности по 107-й статье УК РСФСР. Согласно этой статье, виновные в спекуляции должны были привлекаться к судебной ответственности, а их товары конфисковываться в пользу государства. При этом 25% конфискованного у кулаков и спекулянтов хлеба распределялось среди бедняков. Применение 107-й статьи было вынужденной мерой»3.

С начала 1990-х годов сибирские историки стали вводить в оборот чудом сохранившиеся в бывшем партархиве Новосибирского обкома КПСС документы, расширяя картину пребывания И. В. Сталина в Сибири. Первые публикации: выступления И. П. Иконниковой и А. П. Угроватова, А. П. Угроватова вместе с В. В. Демидовым4. Последний постарался проследить действия генсека в своей монографии о политической борьбе внутри сибирской парторганизации. С. А. Папков свою монографию «Сталинский террор в Сибири. 1928-1941» начинает с приезда И. В. Сталина в Сибирь. Перечисленные авторы называют помощников Сталина, исполнителей его установок. Это С. И. Сырцов, Р. И. Эйхе, начальник краевого ОГПУ Л. М. Заковский, краевые прокуроры и судьи.

Работая в бывшем ЦП А ИМ Л при ЦК КПСС, В. В. Демидов выявил документы, предшествующие поездке И. В. Сталина в Сибирь, уточнил даты командировки.

Автор указывает, что 6 января генсек дал телеграмму в Сибкрайком и окружкомы с резкой критикой за срыв хлебозаготовок. Причем в ней была угроза снять партийных руководителей с их постов, если за недельный срок не будет выправлено положение. 10 января послана повторная телеграмма-напоминание. Относительно подробно в книге В. В. Демидова расписано пребывание И. В. Сталина в Новосибирске с момента приезда вечером 17 января; в меньшей степени о посещении других городов; упомянуто о возвращении в Москву 6 февраля. Но справедливо сетование

82

автора на то, что многое о деятельности Сталина можно лишь предполагать, так как все «покрыто туманом»5.

В монографии И. В. Павловой «Механизм власти и строительство сталинского социализма», вышедшей в прошлом году, есть специальный параграф о поездке И. В. Сталина в Сибирь. Автор объясняет свое видение причины поездки генсека в Сибирь и дополняет предшественников сообщением, что И. В. Сталин ехал вместо Г. К. Орджоникидзе (факт взят из публикации в «Известиях ЦК КПСС», 1991, № 5).

К настоящему времени опубликованы в качестве документов или использованы в аналитических исследованиях следующие связанные с приездом И. В. Сталина материалы: постановление Сибкрайкома ВКП(б) «О мероприятиях по усилению хлебозаготовок», отдельные протоколы.

Но думается, что есть некоторые моменты, которые не отмечены должным образом исследователями. К ним я бы отнес:

1. Реакция в Крайкоме на телеграммы И. В. Сталина. 10 января бюро рассматривает вопрос «О поездке тов. Сырцова для обследования хлебозаготовок на места — Барнаул и Рубцовку». Принято постановление: командировать ответсекретаря в эти окружные центры сроком на неделю6.

2. Стремление скоординировать действия с ожидаемым в Новосибирске Г. К. Орджоникидзе. В материалах сохранился в виде заверенной копии отпуск по прямому проводу С. И. Сырцова от 11 января в ЦК: «Мо-лотову или Коссиору. Сегодня вечером предполагал вместе Догадовым выехать Барнаул, Рубцовск, Семипалатинск тчк Связи получением сообщения о скором приезде Серго прошу немедленно сообщить нужно ли задержать отъезд и ожидать Новосибирске Серго». Уже в 11 часов утра пришел ответ: «Орджоникидзе сообщил его не ожидать»7.

Из цитируемых записок по прямому проводу через телеграфную связь ОГПУ явствует, что в Сибири ждали одного из членов Политбюро, именно — Г. К. Орджоникидзе. В Новосибирске его ожидал для совместной поездки по маршруту до Семипалатинска заместитель председателя ВЦСПС А. И. Догадов.

3. На заседании бюро Сибкрайкома 17 января С. И. Сырцов информировал, что посетил не только Барнаульский и Рубцовский округа, но и Семипалатинск8. Можно предположить, что поездка за пределы Запсиб-края в Казакскую АССР была заранее санкционирована Москвой.

4. И. В. Сталина беспокоил вопрос об усилении аппарата руководителей действиями по осуществлению принудительных хлебозаготовок. Об этом свидетельствует отпуск телеграммы-молнии СИ. Сырцова от 31 января 1928 г.: «Москва Второй Дом Советов Клименко. Коба два раза

83

телеграфировал Москву ускорении твоего отъезда Сибирь Телеграфируй результаты 75/С»9. И. Клименко, как известно, приехав в Новосибирск, заступил на пост председателя Сибкрайисполкома.

5. Работа по такому важному факту, как поездка И. В. Сталина в Сибирь (по версии И. В. Павловой или по. каким-то иным обстоятельствам), должна и может быть продолжена. В том числе по материалам Госархива Новосибирской области. Например, явная недоработка занимавшихся состоит в том, что они не попытались разобраться, кто сфотографирован вместе с генсеком на имеющемся в архиве групповом фотоснимке, сделанном в Сибири в начале 1928 г. А ведь это нить к поиску новых материалов.

1 ГАНО, ф. Р-2, оп. 2а, д. 57, л. 3.

2 Вопросы истории Сибири, вып. 3 (Труды Томского государственного университета, т. 190). Томск, 1967, с. 255-270.

3 История Сибири с древнейших времен до наших дней в пяти томах. Л., 1968, т. 4, с. 235.

4 И. П. Иконникова, А. П. Угроватов. Сталинская репетиция наступления на крестьянство Сибири и хлебозаготовки 1927-1928 г. // Вопросы истории КПСС, 1991, № 1; В. В. Демидов, А. П. Угроватов. Неизвестный визит // Земля Сибирь, 1992, № 1.

5 В. В. Демидов. Политическая борьба и оппозиция в Сибири. 1922-1929 гг. Новосибирск, 1994, с. 97-100.

6 ГАНО, ф. П-2, оп. 4, д. 25, л. 5.

7 Там же, оп. 2, д. 289, л. 43, 44.

8 Там же, оп. 4, д. 25, л. 9.

9 Там же, оп. 2, д. 289, л. 32, 33.

84

А. Б. Суслов

Пермский государственный педагогический университет

ПРОБЛЕМА ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ТРУДА В СССР

(1929-1953 гг.)

(на материалах Урала)

Проблема эффективности принудительного труда в СССР в сталинскую эпоху чрезвычайно значима для определения характера сталинской политики в целом. Все историки сходятся на том, что принудительный труд стал значимой и неотъемлемой частью экономики страны. Однако исследования проблемы его эффективности либо грешат поверхностностью и упрощенчеством, либо носят постановочный характер.

Определимся с рабочей терминологией. Существуют десятки определений понятия «принудительный труд». Не претендуя на первородство и единственно верный подход к определению термина, обозначим то, с чем, по-видимому, согласится большинство исследователей. Принудительный труд — это такой труд, главным стимулом которого является насилие. Если говорить о том, кто принуждался к труду в СССР, в первую очередь приходят на ум заключенные, спецпоселенцы, трудармейцы, военнопленные, интернированные, узники проверочно-фильтрационных лагерей. То есть те, кого в документации НКВД-МВД относили к «спецконтингенту» — категории населения, подконтрольные НКВД, в большей или меньшей степени ограниченные в правах и, как правило, принуждаемые к труду. Однако труд остальной части населения сложно назвать «вольнонаемным». Вряд ли повернется язык назвать вольным труд колхозника, почти ничего не

85

получающего за свои трудодни и не имеющего права покинуть колхоз, или труд заводского рабочего, фактически прикрепленного к предприятию Указом ПВС СССР от 26 июня 1940 г. По большому счету, вольного труда в СССР не существовало, имелись лишь разные градации труда принудительного. Поэтому, сравнивая принудительный труд в СССР с вольнонаемным, мы должны понимать, что сравниваем не с действительно вольным трудом (как в странах Западной Европы и США), а с трудом, в сущности, принудительным, но все же имеющим дополнительные степени свободы по сравнению с подневольным трудом заключенных. Тем не менее, чтобы добиться инструментальной точности в данном исследовании, будем использовать термин «принудительный труд» в узком смысле слова — применительно к «спецконтингенту», а труд работников, неподконтрольных НКВД, будем условно называть «вольнонаемным».

Рассматривая вопрос об эффективности применения принудительного труда в ГУЛАГе, заметим, что для исторического исследования часто важнее даже не выяснение соотношения результата с затратами, что, собственно, и соответствует определению эффективности в рамках экономической теории. Более всего нас занимает сравнительная сторона дела: был ли принудительный труд эффективнее (т. е., по существу, производительнее), чем труд вольнонаемных работников.

Отметим, что сам этот вопрос рассматривался историками и публицистами неоднократно. Многие подходят к решению проблемы абстрактно, отмечая, что в экономической теории давно доказано преимущество вольного труда перед принудительным. Доказывая то же самое, некоторые пытаются оттолкнуться от эмпирики, используя многочисленные воспоминания бывших зэков, свидетельствующие (и правдиво!) о низкой производительности труда в лагерях, «туфте» и т. д. И то и другое нельзя не признать поверхностным, поскольку не используются конкретные экономические показатели. Более того, из всего этого зачастую выводятся политизированные оценки исторических личностей, сводящиеся к осуждению их экономического невежества и деспотизма.

Выводы о низкой эффективности принудительного труда опираются на умозрительные рассуждения о значительности расходов на охрану, инфраструктуру лагерей и т. п. Однако такое объяснение представляется слишком простым. Даже элементарный пример — сопоставление доходов и расходов в бюджете ГУЛАГа за 1940 г. — заставляет усомниться в истинности подобных рассуждений. Автор отчета ГУЛАГа, заместитель начальника ГУЛАГа НКВД СССР А. П. Лепилов, опираясь на цифры, смело утверждал, что «содержание бюджета ГУЛАГа подтверждает, что ГУЛАГ,

86

создавая в процессе своей производственно-хозяйственной деятельности товарные и материальные ценности, получает из государственного бюджета только такие ассигнования, какие получает от него любая государственная хозяйственная организация»1.

Любопытно, что в последние годы появились работы, в которых анализ фактов подменяется прямым заимствованием оценок гулаговских хозяйственников, демонстрирующих с помощью ведомственной цифири большие масштабы и, следовательно, значимость гулаговского сектора экономики, преимущества принудительного труда по сравнению с вольнонаемным и т. п.2.

Сегодняшняя открытость ранее сверхсекретных гулаговских документов создает иллюзию легкости приобщения к ранее скрытой мистической тайне. Эти документы зачастую завораживают даже серьезных исследователей. К примеру, в книге Г. М. Ивановой «ГУЛАГ в системе тоталитарного государства», внесшей значительный вклад в изучение проблемы, содержится утверждение, что «подневольный принудительный труд был значительно менее эффективен по сравнению с аналогичным трудом вольнонаемных рабочих»3, опирающееся на сведения начальника ГУЛАГа В. Г. Наседкина. Согласно этим данным, выработка в день на строительно-монтажных работах составляла в январе 1941 г. по ГУЛАГу 23,5 руб., а по союзным наркоматам 44,98 руб., в феврале соответственно 24,8 руб. и 49,67 руб. Выработка на один человеко-день в ГУЛЖДС была ниже, чем в НКПС, на 64%, в Главпромстрое ниже, чем в Наркомстрое, на 55%, в Главгидрострое НКВД ниже, чем в Главгидроспецстрое Наркомата строительства, на 39%4. Аргументы серьезные. Однако вряд ли на основании приведенных данных можно делать однозначный вывод. Во-первых, потому, что на предприятиях союзных наркоматов наряду с вольнонаемными работали заключенные и спецпоселенцы. Во-вторых, в корректности сравнения нельзя быть уверенным, поскольку мы не знаем, в одинаковых ли условиях (климатических и т. п.) трудились работники гражданских ведомств и ГУЛАГа, одинаковые ли производственные задания они выполняли. Более того, мы знаем, что обычно заключенные работали в более суровых условиях. Поэтому сравнения в столь укрупненном масштабе, при всей их значимости, всегда будут оставлять сомнения. Можно сделать вывод, что проблема на макроуровне не решается. Не обойтись без исследований на микроуровне, без сравнения эффективности производства каких-либо конкретных видов продукции, которое осуществляется в сходных территориальных, климатических, производственных условиях.

87

Важно отметить, что в оценках различных инстанций, проверявших лагерный сектор экономики, многое зависело от политической конъюнктуры. К примеру, в докладной записке Л. П. Берия И. В. Сталину и В. М. Молотову от 27 января 1945 г. сообщалось, что «все лагеря, исправительно-трудовые колонии и предприятия НКВД находились на полной самоокупаемости, не получая никакой дотации из государственного бюджета», в результате производственно-хозяйственной деятельности лагерей, колоний и предприятий наркомата в 1944 г. были получены накопления 1 630 млн руб.5. Это было в то время, когда руководству НКВД было важно показать эффективность своего ведомства. Когда тот же Берия не был заинтересован в демонстрации результативности лагерной экономики, оценки были уже другими. Так, во второй половине 1953 г. по инициативе ЦК КПСС проводился ряд проверок ГУЛАГа. Свою задачу они выполнили. Если ранее в различных отчетах МВД данные свидетельствовали об экономической ценности ГУЛАГа, то теперь — наоборот, о его ущербности. Заместитель начальника финансового отдела ГУЛАГа Рубанов теперь подчеркивал, что содержание лагерей и колоний в течение ряда лет не окупалось доходами от трудового использования заключенных6.

Интересно, что в историографии появилась еще одна точка зрения, сводящаяся к тому, что сравнения принудительного и вольнонаемного труда в СССР во второй половине 30-х — начале 50-х гг. невозможны вследствие отсутствия адекватных источников. Наиболее рельефно обозначил эту позицию М. И. Хлусов во введении к сборнику документов «Экономика ГУЛАГа и ее роль в развитии страны, 30-е годы». Он считает неправомерными рассуждения о малой эффективности использования труда заключенных по сравнению с рабочими государственной промышленности, поскольку, с одной стороны, уже в конце 1929 г. лагеря ГУЛАГа были переведены на самоокупаемость, и с другой стороны, так как советское правительство позаботилось о невозможности подобных сопоставлений, приняв 20 августа 1936 г. постановление «О порядке учета труда и зарплаты спецпереселенцев и заключенных исправительно-трудовых колоний, работающих на предприятиях»7. Действительно, инструкция ЦУНХУ Госплана СССР, утвержденная данным постановлением, требующая во все формы отчетности предприятий по труду и зарплате включать все категории рабочей силы, не подразделяя «спецрабсилу» и вольнонаемных работников, в основном закрывает возможности для сравнения8. Однако не все так безнадежно, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, если нам удается найти среднесписочное количество спецконтингента, работавшего на предприятии, то, применяя описанные в инструкции фор

88

мулы, все необходимые показатели можно рассчитать. Хотя составители инструкции сделали все возможное, чтобы «исключить возможность путем сопоставления данных, содержащихся в различных разделах карточек (и сводок), определить численность спецрабсилы, работающей на данном предприятии или в данной отрасли труда»9, искомое среднесписочное количество заключенных или других подневольных работников иногда можно найти в документации предприятий, а иногда в документации лагерей и колоний, предоставлявших рабочую силу. При этом, конечно, следует убедиться, что подсчеты касаются одних и тех же работников. Во-вторых, несмотря на то, что отчетность, которая велась в соответствии в указанной инструкцией, сделала почти невозможным валовый подход к сравнению производительности труда вольнонаемных работников и принуждаемых к труду, возможности анализа по отдельным видам продукции остаются. Мы вполне можем сравнить эффективность производства какого-либо вида продукции (например, гвоздей или молока), если точно знаем, что в одном случае производством занимались заключенные, а в другом вольнонаемные. Но еще раз следует подчеркнуть, что при этом необходимы исследования на микроуровне.

В этих исследованиях наибольшие методологические трудности вызывает определение сравнимых показателей для лагерного и гражданского производства. Исследования привели к использованию в качестве таких показателей для промышленного производства — годового выпуска продукции на одного работника и стоимости единицы этой продукции; для сельского хозяйства — урожайности, продуктивности и т. п. С источниковедческой точки зрения наибольшую трудность вызывает поиск заданных показателей в отчетности лагерей и гражданских предприятий: формы отчетности по многим параметрам не совпадают, по многим годам данные отсутствуют и т. д.

Заметим, что в данной работе не ставилась задача полномасштабного и всестороннего анализа проблемы сравнительной экономической эффективности, включающего сравнение всех аналогичных производств по всем предприятиям за все годы существования ГУЛАГа по всем регионам. Это может быть задачей специального исследования. Задача ставилась уже: на конкретном историческом материале показать реальную возможность такого анализа, сформулировать гипотезы о сравнительной эффективности принудительного труда в СССР.

Начнем со сравнения сельскохозяйственного производства в лагерях и колониях, подведомственных УИТЛК Молотовской области, и колхозах и совхозах той же области. Сравнивая данные по урожайности

89

зерновых в колхозах, можно увидеть, что они ненамного отличаются от урожайности в хозяйствах лагерного сектора. Если же говорить об урожайности картофеля, то в УИТЛК она была значительнее больше колхозной10. То же касается производства яиц и удоев, полученных на одну фуражную корову. Для удобства сравнения эти показатели эффективности сельскохозяйственного производства сгруппируем и представим в виде таблицы.

Таблица 1

Продуктивность скота в колхозах и лагерях и колониях УИТЛК Молотовской области (1945-1950 гг.)11

Показатели

1945

1946

1947

1948

1949

1950

Годовой удой на

1 425

1 420

1 103

нет д.

2 719

1 869

1 фуражную корову (л)

805

816

785

964

943

845

Яйценоскость на

62

62

37

нет д.

74

71

1 несушку (год) (шт.)

30

45

40

45

47

36

Числитель — УИТЛК, знаменатель — колхозы.

Для большей наглядности можно взять сравнительную картину по наиболее значимым показателям за один год. Возьмем в качестве примера 1950 г.

Таблица 2

Продуктивность с/х производства в лагерях и колониях УИТЛК и в колхозах и совхозах Молотовской области за 1950 г.12

Показатели/структура

УИТЛК

Колхозы и совхозы

Урожайность (ц/га)

Рожь озимая

10,8

8,1

Пшеница яровая

9,1

8,1

Картофель

70

76

Годовой удой на 1 фуражную корову (л)

1 869

913

Яйценоскость на 1 несушку (год) (шт.)

71

36*

* В колхозах (без совхозов)13.

Сравнение показателей лесозаготовительных работ в подразделениях министерства лесной промышленности и МВД не дает почвы для значимых выводов. Можно заметить, что, к примеру, в 1949 г. среднегодовая выработка на одного работающего в сфере лесоэксплуатации в Молотовском УИТЛК составила 1 075 руб.14, а в тресте «Уралзападолес» — 1 432 руб.15.

90

Кроме того, можно обратить внимание на то, что по уровню механизации предприятия Минлеспрома мало отличались от подразделений МВД. К примеру, в 1940 г. трестами Минлеспрома («Молотовбумлес», «Комиперм-лес» и «Уралзападолес») механизмами было вывезено 1 272 тыс. куб. м древесины из 3 114 тыс. куб. м, а в 1946 г. — 863 из 2 593. Подразделениями МВД (Усольлаг и Ныроблаг) в 1940 г. механизмами вывезено 1 169 тыс. куб. м из 2 667 тыс. куб. м всей вывезенной древесины, а в 1946 г. — 1 166 из 2 040 тыс. куб. м16. Также можно заметить, что, например, в 1948 г. заготовка фестметра деловой древесины силами заключенных УИТЛК стоила примерно вдвое дешевле, чем аналогичная работа в трестах «Уралзападолес» и «Комипермлес», однако заготовка фестметра дров стоила вдвое дороже, при приблизительно одинаковой стоимости вывозки древесины17.

Однако как бы нам ни хотелось сравнить результативность труда принуждаемых к труду и вольнонаемных в лесной отрасли, где была занята большая часть заключенных Прикамья, на корректность выводов рассчитывать не приходится. Дело в том, что леспромхозах трестов Нарком-леса (Минлеспрома) большую часть рабочей силы составляли спецпоселенцы. Кроме того, в тех же леспромхозах трудилась некоторая часть заключенных, передаваемая им для трудоиспользования некоторыми лагерями. Показатели их труда ложились в основу отчетности леспромхозов и лесных трестов; вычленить собственно принудительный труд в этой отчетности практически невозможно. Поэтому данные по лесной отрасли не могут быть показательными для нашего сравнительного анализа.

Данные, характеризующие добычу каменного угля, также не столь показательны, поскольку на шахтах работало немало спецпоселенцев и узников ПФЛ. Однако некоторые сопоставления могут быть полезны. Например, себестоимость тонны угля, добытой заключенными УИТЛК, в 1950 г. составляла 46,29 руб. (оптовая цена — 71,50 руб.)18, в то время как коммерческая себестоимость тонны угля, добытой трестом «Кизелуголь», была 92,97 руб. Если учесть, что в этой себестоимости 54,86 руб. — доля зарплаты19, может показаться, что без учета зарплатной составляющей заключенные на угледобыче работали не столь эффективно. Но, с другой стороны, в себестоимость продукции УИТЛК включались средства, идущие на содержание заключенных. «Вольнонаемные» должны были сами себя содержать за счет зарплаты. Поэтому получается, что использование заключенных, не получающих зарплату, на добыче угля дает существенный экономический эффект: себестоимость «зэковской» тонны угля вдвое ниже.

Данные о производстве гвоздей и кровельной черепицы, в отличие от сведений о лесозаготовках, добыче угля и т. д., в подразделениях УИТЛК

91

и на гражданских заводах наглядно демонстрируют сравнительную эффективность работы заключенных и вольнонаемных. Как удалось выяснить, в 1946-1949 гг. на этом участке производства на Чердынском и Доб-рянском металлургических заводах, взятых для сравнения, труд заключенных не использовался20. Поэтому сравнение будет «чистым». Обратимся к данным, для удобства сгруппированным в таблицы 3,4 и 5. Из сравнения можно сделать вывод, что в 1946-1947 гг. коммерческая себестоимость

Таблица 3

Выработка продукции в натуральном и стоимостном выражении в 1946-1949 гг. на предприятиях УИТЛК Молотовской области21

Наименование

Ст. ед.

Ком. с/ст

изделий

Факт

в отпуск, ц.

ед. р.

В частности

Черепица металлическая (тыс. шт.)

1947 г.

3 529

220

1948 г.

1 359

195

1949 г.

338

328

Гвозди до 25 мм (т)

1946 г.

-

-

1947 г.

34

4551

1948 г.

57

5611

1949 г.

61

8 640

Гвозди резные 25-65 мм (т)

1946 г.

160

2 500

1 302

1947 г.

129

1 683,29

1948 г.

113

2 196

1949 г.

254

2 106

Гвозди резные 65-95 мм (т)

1946 г.

174

1 750

939

1947 г.

-

-

1948 г.

331

1 024

1949 г.

305

1 265

Гвозди резные свыше 100 мм (т)

1946 г.

390

1 250

684

1947 г.

390

708

1948 г.

310

949

1949 г.

368

1 133

92

гвоздей и черепицы, выпущенных на предприятиях УИТЛК, была немного ниже, чем на Чердынском и Добрянском заводах. В 1948-1949 гг. ситуация изменилась. Себестоимость той же продукции, выпущенной УИТЛК, была уже значительно больше, чем на заводах. Причем если на предприятиях УИТЛК себестоимость гвоздей и черепицы в данный период в основном росла, то на Добрянском и Чердынском заводах она в основном снижалась.

Приведенными примерами вряд ли можно подтвердить преимущества в эффективности какого-либо сектора советской экономики; они скорее свидетельствуют о близости показателей экономической эффективности принудительного и вольнонаемного труда. И в этом нет ничего удивительного, если принять во внимание, что понятие «вольнонаемного» труда

Таблица 4

Выработка продукции в натуральном и стоимостном выражении на Добрянском металлургическом заводе в 1946-1948 гг.22

Наименование изделий

Факт

Ст. ед. в отпуск, ц.

Комм, с/ст ед.

В частности

Гвозди резные до 25 мм (т)

1946 г.

0,5

1 714

_*

1947 г.

1

3 946

Нет д.

1948 г.

1

Нет д.

Нет д.

1949 г.

Производство прекращено

Гвозди резные 25-60 мм

1946 г.

77,5

1 714

2 323

1947 г.

125,7

1 853

Нет д.

1948 г.

138,8

1 428**

1 499**

1949 г.

Производство прекращено

Гвозди резные свыше 60 мм

1946 г.

275

1 714

2 323

1947 г.

488,7

1 669

Нет д.

1948 г.

376,4

1 428**

\ 499**

1949 г.

Производство прекращено

* Вся продукция использована на внутризаводские нужды. ** Средняя для гвоздей всех размеров.

93

Таблица 5

Выработка продукции в натуральном и стоимостном выражении в 1946-1949 гг. на Чермозском металлургическом заводе23

Наименование изделий

Факт

. Ст. ед. в отпуск, ц.

Комм, с/ст ед. р.

В частности

Черепица металлическая (тыс. шт.)

1948 г.

829

480

297

1949 г.

1 252

220

250

Гвозди 25 мм (т)

1946 г.

1,4

16 000

8 553

1947 г.

1,2

16 000

7 020

1948 г.

1,8

7 290

6 529

1949 г.

Производство прекращено

Гвозди резные 25-65 мм (т)

1946 г.

2

1 557

679

1947 г.

10

1 639

795

1948 г.

6,4

1 483

783

1949 г.

Производство прекращено

Гвозди резные 95 мм (т)

1946 г.

417

1 572

1 100

1947 г.

513,7

1 638

978

1948 г.

492,4

2415

950

1949 г.

60

1 720

1 028

Гвозди резные 150 мм (т)

1946 г.

11

1 153

703

1947 г.

47,1

1 225

728

1948 г.

12

2018

648

1949 г.

Производство прекращено

для сталинского Советского Союза, в сущности, было эвфемизмом, скрывающим принудительный труд спецпоселенцев, маскирующим несвободу труда колхозников и рабочих.

Все сказанное подводит к следующим выводам. Во-первых, использование труда заключенных и спецпоселенцев по крайней мере не влекло за собой той катастрофической потери эффективности производства, о которой много говорят сторонники умозрительных теорий.

94

Во-вторых, центр тяжести вопроса об эффективности принудительного труда, по всей видимости, следует перенести в иную плоскость: вести разговор в первую очередь не об эффективности в чисто экономическом понимании этого термина, а о том, что понималось под эффективностью политическим руководством страны.

Если взглянуть на проблему под этим углом зрения, всякие разговоры об экономическом невежестве и управленческой беспомощности советских руководителей отходят на задний план. Становится ясно, что, решая ряд экономических проблем далеко не самым лучшим для развития экономики образом, вожди имели в виду прежде всего некие политические приоритеты. В частности, в подходе советских руководителей к решению вопроса о целесообразности широкомасштабного применения принудительного труда прослеживается их желание использовать в первую очередь мобилизационные возможности принудительного труда. Эффективность производства рассматривалась вождями не как отношение затрат к результату производства, а как возможность быстрого решения политико-экономических проблем. Так, для индустриализации по советскому образцу требовалось быстро построить ряд крупных объектов там, где не было инфраструктуры, освоить огромные необжитые территории. Привлечение работников для решения этих задач обычным путем потребовало бы значительных средств, и самое главное, потребовались бы долгие годы. Принудительная мобилизация рабочей силы представлялась политическому руководству более эффективным способом решения проблемы.

Вот только один пример мобилизаций крупных отрядов заключенных с целью решения хозяйственных задач в рамках только одного из ла-гуправлений Молотовской области — УИТЛК в течение 1942 года. 9 апреля приказами начальника УНКВД по Молотовской области организуются ИТК-8 для временной работы одной тысячи заключенных в тресте «Андрееву голь», ИТК-4 для временной работы 500 заключенных в тресте «Ки-зелуголь», ИТК-6 для работы 800 заключенных в КРП24. Приказ от 21 мая предусматривал реорганизацию ИТК-4 и ИТК-8 в ИТК-11, заключенные которой передавались тресту «Кизелшахтстрой»25. 15 июня в систему УИТЛК УНКВД принимается завод № 806, на его базе сразу же организуется Промколония № 3 (г. Кунгур)26. Приказами начальника УНКВД по Молотовской области от 23 сентября организуются сразу три колонии. Приказы четко определяют цель создания новых структурных единиц — обеспечение рабочей силой конкретных предприятий. ИТК-14 в г. Моло-тове предназначалась для предоставления 1 000 заключенных для обслуживания строительства завода № 260, лаготделение № 4 УИТЛК УНКВД —

95

6 ООО заключенных для работы на строительстве азотно-тукового завода в г. Губаха, ИТК-15 — 1 ООО заключенных для работы на строительстве фе-нольного завода в г. Березники27. Приказом от 23 ноября из ИТК-11 выделяется самостоятельная лесопромышленная ИТК-6 на ст. Селянка (450 заключенных) «для лучшей организации лесоэксплуатации»28. Приказом от 26 ноября из ИТК-3 выделяется самостоятельная промышленная ИТК-5 «для улучшения организации производства кожтехнических изделий»29. Приказом от 24 декабря ликвидирована ИТК-14 при строительстве завода № 260 «в связи с невыполнением договорных обязательств ОСМЧ-29»30, т. е. отпадает хозяйственная необходимость в существовании лагподраз-деления (в данном случае предприятие не смогло обеспечить эксплуатацию спецконтингента согласно договору) — его расформировывают, заключенных используют на иных объектах.

Если говорить о стиле управления 30-х — начала 50-х гг., то в качестве важной черты его можно отметить стремление к решению всех вопросов администрированием. Для такого стиля управления характерно требование немедленного выполнения приказов. Это касалось и сложнейших социальных проблем, в том числе набора больших групп работников. Быстрота решения кадровых проблем зачастую ассоциировалось с эффективностью. Мобилизации рабочей силы, переброски больших масс рабочих с места на место (часто при неготовой инфраструктуре) идеально соответствовали этому управленческому стилю. Поэтому, говоря о проблеме эффективности принудительного труда, в первую очередь следует вести разговор о мобилизационных возможностях этого сектора экономики. Именно на эти возможности и обращали внимание советские руководители в первую очередь.

Мобилизация рабочей силы на решение как стратегических, так и сиюминутных экономических проблем стала неотъемлемой чертой советской социально-экономической политики 30-х — начала 50-х гг. Без понимания мобилизационного характера экономики этой эпохи вряд ли можно корректно исследовать проблему эффективности принудительного труда.

1 Экономика ГУЛАГа и ее роль в развитии страны, 30-е годы. Сборник документов. М, 1998, с. 154.

2 См.: Л. П. Гвоздкова. История репрессий и сталинских лагерей в Кузбассе. Кемерово, 1997; Г. Я. Маламуд. Заключенные, трудмобилизованные НКВД и спецпоселенцы на Урале в 1940-х — начале 50-х гг. Автореферат дисс. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1998.

3 Г. М. Иванова. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. М., 1997, с. 102.

4 Там же.

96

5 ГАРФ, ф. 9401, on. 2, д. 92, л. 247.

6 Г. М. Иванова. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства, с. 145.

7 Экономика ГУЛАГа и ее роль в развитии страны, 30-е годы, с. 12.

8 См.: Там же, с. 46-53.

9 Там же, с. 50.

10 Сост. по: ГАПО, ф. Р-1277, on. 1, д. И, л. 3, 4, 10, 21, 22, 34, 35, 53, 55, 81, 83; д. 218, л. 3, 11, 57, 60; д. 193, л. 2, 5, 37, 39, 49, 57, 59, 66, 73; д. 195, л. 135-138, 152, 154; Архив УВД Пермской области, ф. 40, on. 1, д. 59, л. 20-21; д. 78, л. 50-51; д. 83, л. 74-75; д. 101, л. 149, 152; д. 109, л. 121, 124; д. 124, л. 292-293. Правда, следует заметить, что урожайность в совхозах была несколько выше, чем в колхозах. Например, в 1950 г. в совхозах убрали 76 ц картофеля с гектара, а в колхозах только 34 (см.: Народное хозяйство Пермской области за годы Советской власти: Статистический сборник. Пермь, 1967, с. 97).

11 Сост. по: ГОПАПО, ф. 105, оп. 17, д. 176, л. 36; Архив УВД Пермской области, ф. 40, on. 1, д. 59, л. 20-21; д. 78, л. 50-51; д. 83, л. 74-75; д. 101, л. 149, 152; д. 109, л. 121, 124; д. 124, л. 292-293.

12 Архив УВД Пермской области, ф. 40, on. 1, д. 101, л. 149; Народное хозяйство Пермской области за годы Советской власти, с. 97.

13 ГОПАПО, ф. 105, оп. 17, д. 176, л. 36.

14 Архив УВД Пермской области, ф. 40, on. 1, д. 94, л. 264.

15 ГАПО, ф. Р-1074, on. 1, д. 93, л. 41-^2.

16 ГОПАПО, ф. 105, оп. 15, д. 143, л. 145.

17 Архив УВД Пермской области, ф. 40, on. 1, д. 86а, л. 48; ГАПО, ф. Р-1074, on. 1, д. 82, л. 31-32; д. 83, л. 36-37.

18 Архив УВД Пермской области, ф. 40, on. 1, д. 101, л. 101.

19 ГАПО, ф. Р-1322, on. 1, д. 382, л. 97.

20 См.: ГАПО, ф. Р-75, оп. 3, д. 168, л. 14-15.

21 Сост. по: Архив УВД Пермской области, ф. 40, on. 1, д. 78, л. 34; д. 83, л. 51; д. 86а, л. 48; д. 94, л. 30.

22 Сост. по: ГАПО, ф. 1227, on. 1, д. 164, л. 20, 145, 251-253; д. 166, л. 91 об.; д. 168, л. 32, 135-137.

23 Сост. по: ГАПО, ф. Р-75, оп. 3, д. 165, л. 133-135; д. 170, л. 131-134; д. 172, л. 61-63; д. 176, л. 158-159.

24 Архив УВД Пермской области, ф. 8, on. 1, д. 25, л. 11-113.

25 Там же, л. 176.

26 Там же, л. 306.

27 Там же, л. 373-375.

28 Там же, л. 436.

29 Там же, л. 441.

30 Там же, л. 462.

97

Тэраяма Киосукэ

Университет Тохоку, Сендай, Япония

СОВЕТСКАЯ МОБИЛИЗАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ В НАЧАЛЕ 1930-х гг.

1. ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

После Маньчжурского инцидента 1931 г. советское руководство во главе с И. В. Сталиным принимало различные меры по увеличению пропускной способности железных дорог на Дальнем Востоке и в конце концов, во-первых, военизировало дальневосточные железные дороги (Забайкальскую и Уссурийскую) в характерном для предвоенной эпохи духе, во-вторых — установило систему политотделов на транспорте, напоминающую времена Гражданской войны (в начале 1933 г. — на Дальнем Востоке, потом — по всей стране)1. Позднее «советский фронт» на Востоке с использованием военизированного транспорта значительно расширился. В Монголии по инициативе Сталина, естественно опасавшегося вторжения Японии, после восстания 1932 г. был введен так называемый «Новый курс», в том числе отменена коллективизация, а в октябре 1933 г., как и на советском Дальнем Востоке, был военизирован транспорт2. В западном Китае (Синьцзяне), где после переворота в апреле 1933 г. происходила советизация, через месяц после Монголии, в ноябре 1933 г., по решению Политбюро ЦК ВКП(б) транспорт был также военизирован3. Сразу после введения военного положения на транспорте советские войска

98

под руководством М. П. Фриновского (начальника Главного управления пограничной и внутренной охраны ОГПУ) были введены в Синьцзян и успешно завершили операцию по укреплению просоветских властей на этой территории.

В этой статье сделана попытка раскрыть содержание мер по мобилизации людских и материальных ресурсов (в том числе продовольствия) на советский Дальний Восток (исследована также Восточная Сибирь)4. Я попытаюсь исследовать проблему сталинизма с точки зрения политики мобилизации. Не требуется подробное объяснение того, что ускоренная мобилизация ресурсов играет чрезвычайно важную роль, когда государство проводит тотальную подготовку к войне. В связи с возникновением очага войны на Дальнем Востоке советскому руководству пришлось организовать длиннейшую в мире линию мобилизации и снабжения — из центра СССР до Владивостока, где базировались тихоокеанские морские силы (позднее ТОФ), вновь созданные весной 1932 г. При этом сам город Владивосток представлялся форпостом предстоящей войны против Японии. Советскому руководству (Сталину) в усложнившихся условиях использования КВЖД, находившейся в оккупированной японскими войсками Маньчжурии, необходимо было опираться на возможности только Сибирской магистрали, имевшей в то время одноколейный путь. В связи с этим требовалось ускорить постройку второй колеи.

2. ВЕРБОВКА РАБОЧИХ НА ДАЛЬНИЙ ВОСТОК

С начала 1932 г. стали особенно интенсивно приниматься различные меры для укрепления обороноспособности и улучшения работы транспорта на Дальнем Востоке. Для решения этих задач необходимо было много рабочих, но из-за слабой населенности Дальнего Востока их следовало набирать в других районах страны.

Первое решение по этому вопросу впервые появилось в протоколе Политбюро 13 апреля 1932 г. Согласно протоколу, проблему было поручено обсудить комитету в составе В. В. Куйбышева, Н. К. Антипова, Н. И. Ежова5. Решение о создании этой комиссии было связано с предложением, поступившим 2 апреля от заместителя наркома труда И. А. Краваря председателю Совнаркома СССР В. М. Молотову. Из этого документа ясно, что в 1932 г. намечено было отправить на Дальний Восток свыше 140 тыс. рабочих (в том числе 41 тыс. для НКВМора) и в это время уже отправлено

99

было около 45 тыс. (в том числе для НКВМора 34 тыс.), остальных рабочих должны были отправить в апреле и мае. Но, кроме рабочих для военных объектов и 6 тыс. комсомольцев, отправка рабочих хозяйственными организациями протекала крайне неорганизованно. Краварь объясняет это следующим образом: хозорганы не имеют точного графика отправки рабочих, не имеют договоренности по этим вопросам с НКПС, рабочих отправляют отдельными группами в пассажирских или товарно-пассажирских поездах и в лучшем случае отдельными вагонами (теплушками); не разрешен вопрос о снабжении рабочих продуктами питания при отправке и горячим питанием в пути следования, не обеспечено санитарное обслуживание рабочих как при отправке, так и в пути следования. В этом докладе отмечено также, что неорганизованная отправка и плохое обслуживание вызывают конфликты рабочих с железнодорожной администрацией и массовую их утечку в пути и дальневосточная организация опасается того, что отсутствие санитарного обслуживания может привести к массовым заболеваниям. Для устранения этих недостатков Краварь предложил от НКТ СССР некоторые мероприятия6. Видимо, это предложение Краваря побудило Политбюро создать комитет под руководством В. В. Куйбышева. 20 апреля 1932 г. комитет принял соответствующее решение7. По этому решению И. А. Краварю, Беленькому и Друяну поручили максимально сократить число отправляемых рабочих до 28 апреля, покрывая нехватку рабочих рук из резервов самого Дальнего Востока использованием солдат Красной армии как рабочих и переброской рабочих с завершающихся объектов. Организации, которые занимались строительством на Дальнем Востоке и дополнительно попросили отправить рабочую силу, должны представить Краварю график их отправления. Этот комитет предлагал принять специальное постановление СТО, включив в него предложения Краваря:

1) организации, которые собирают рабочих для работы на Дальнем Востоке (НКТП, НКСнаб, НКЛес и т. д.), должны отправить рабочих по договоренному с НКПС и НКТруда плану;

2) массовая отправка должна производиться специальными эшелонами или, в крайнем случае, отдельными вагонами, при этом как эшелоны с рабочими, так и отдельные вагоны, должны продвигаться по определенному графику, устанавливаемому НКПС по заявкам хозорганов;

3) НКСнаб СССР должен обеспечить всех рабочих, отправляемых в эти районы, продуктами по специальным нормам до места назначения и приказать местным снаборганам до 1 мая провести двухквартальный план этого проекта;

100