4) организацию этого дела необходимо возложить на транспосек-цию (Всесоюзная автономная секция железнодорожной потребительской кооперации при Центросоюзе) по специальным соглашениям с хозоргана-ми (до 10 мая), отправляющими рабочих;
5) чтобы не отправлять больных, органы НКЗдрава должны производить медицинский осмотр рабочих на месте сбора и отправления;
6) для санитарного обслуживания рабочих в пути Санитарному управлению НКПС совместно с НКЗдравом РСФСР и Военно-санитарным управлением необходимо организовать до 1 мая 1932 г. специальные санитарно-медицинские пункты на узловых станциях Пермской, Томской, Забайкальской и Уссурийской ж. д. (Санитарное управление НКПС должно, по согласованию с НКТруда, установить их число и места до 5 мая). НКТруду было поручено также отбрать спецуполномоченных, которые не зависят от хозорганов и НКТруда и разрешают разные вопросы по пути отправления.
Решение комитета В. В. Куйбышева было в конце концов принято как постановление Совнаркома от 11 мая 1932 г. под названием «О порядке отправки и обслуживания в пути рабочих, отправляемых в Дальневосточный край и Восточную Сибирь». Можно считать, что содержание этого постановления почти совпадает с вышеизложенным проектом8.
3 июня 1932 г. В. В. Куйбышев докладывал Политбюро о результате рассмотрения комитетом Краваря заявок (294 579 человек) 11-ти ведомств по завозу рабочей силы в Восточную Сибирь и на Дальний Восток. Эта подкомиссия, исходя из полученной директивы о необходимости максимального сокращения завоза рабочей силы, пришла к выводу о завозе на Дальний Восток 192 800 чел. (то есть сократила почти 100 тыс.). В том числе по НКПС — 80 000 чел., для строительства Байкало-Амурской магистрали, вторых путей Забайкальской ж. д., реконструкции Владивостокского узла, строительства Сучанской ветки, укрепления путей и усиления пропускной способности Уссурийской и Забайкальской ж. д., строительства Читинского паровозовагоноремонтного завода, Военно-строительного управления НКВМора — 38 500 чел. По НКТПрому — 30 547 чел. (в том числе для Дальпромстроя— 11 119 чел., Сахалиннефти— 1 000 чел., Нефтезаводстроя — 1 391 чел., Востоксоюзверфи — 2 090 чел., Союзред-мета — 720 чел., Бензо склад строя — 327 чел., Авиастроя — 5 307 чел., Дальугля — 8 493 чел. и т. д.). Уже в это время было завезено всего 68 290 человек (в том числе по Военно-строительному управлению НКВМора, которое нуждалось в срочных мерах,— 38 500 чел., по НКснабу — около 10 000 чел. и т. д.). Поэтому следовало отправить еще 124 500 человек на
101
Дальний Восток и Восточную Сибирь. Отправление этого контингента считалось необходимым для обеспечения выполнения в установленные сроки планов строительства по соответствующим ведомствам9.
Процесс переброски рабочих на восток протекал весьма сложно. По докладу от 1 августа 1932 г. А. Цихона в НКТруда Л. М. Кагановичу и В. М. Молотову наряды по сбору были выданы в феврале — марте и в мае — июне дополнительно, но по данным 29 июля закончен сбор лишь 111 тыс. человек (чуть больше половины), несмотря на то, что окончательным сроком сбора рабочих являлось 20 июля. Цихон объясняет причину опоздания сопротивлением местных организаций, слабой работой вербовщиков хозорганов, перебоями в снабжении и несвоевременной отправкой завербованных. Чтобы разрешить этот вопрос, НКТ СССР и РСФСР решили отправить 11 уполномоченных в разные регионы (НКТ УССР — 2, областной отдел труда ЦЧО — 2 чел., Средне-Волжский крайтруд — 2 чел., НКТ Башкирии — 5 чел.) и предлагали областным трудовым отделам отправить сотрудников в основные районы сбора. Регионы были обязаны собирать рабочих следующим образом: ЦЧО — 28 200, Средняя Волга — 24 900, Нижняя Волга — 4 300, Западная область — 12 200, Нижегородский край — 7 000, Ивановская область — 6 500, Татария — 7 500, Башкирия — 9 500, Западная Сибирь — 10 000, Украина — 10 000. Более того, такие хозорганизации, как НКТП, НКПС, НКВод, НКЛес, НКСнаб, Цу-дортранс, Гражданавиастрой, тоже обязывались отправить квалифицированных уполномоченных во все области вербовки, для того чтобы до 1 сентября переброска была закончена10.
По докладу того же Цихона в СТО от 14 октября 1932 г. для стимулирования вербовки увеличили и суточные рабочим, отъезжающим в ДВК и Восточно-Сибирский край, с 2,5 до 6 рублей с 15 июля, но по данным на 1 сентября была закончена отправка в целом 69% (около 157 тыс. вместо 227 тыс.*), в том числе по НКПС — 63% (50 тыс. вместо 80 тыс.), по Военно-строительному управлению — 100%, по НКТП — 63% (26 тыс. вместо 42 тыс.). Цихон объясняет это тем, «что местные партийные, советские организации и отделы труда не только не содействовали хозорганам, но и противодействовали вербовке рабсилы». Например, несмотря на повторные распоряжения Кагановича и Молотова, Западно-Сибирский крайком ВКП(б) отказался проводить вербовку. В некоторых районах, как в Нижнем Новгороде, Средней Волге и Ивановской области, вербовка про
* Отметим, что по документам по-разному вычисляется предполагаемое число отправляемых рабочих.
102
водилась в общем порядке и без специальных нарядов. В то же время хо-зорганизации, не выдавая продукты рабочим, не выполнили свои обязанности, и отношения между рабочими и организациями по вербовке после отправки рабочих прекращались. Были случаи, когда рабочие возвращались обратно из-за необеспечения продуктами. В письме начальник эшелона и уполномоченный НКПС Макаров пишет: «Не знаю, как доедем на место назначения, денег нет, продуктов нигде не выдают, рабочие набираются по станциям, базары растаскиваются без денег». Не лучше обстояло дело и с обеспечением прибывающих рабочих жильем. Для принятия необходимых мер по улучшению обслуживания рабочих жильем, питанием и их правильному использованию НКТ СССР командирует в ДВК и Восточно-Сибирский край 5 уполномоченных инспекторов сроком на 3-4 месяца11.
Между центром и Западно-Сибирским крайкомом ВКП(б) велись следующие переговоры. НКТруду разрешили завозить 80 тыс. рабочих, и он распределил это число следующим образом: УССР— 10 ООО, Западная Сибирь — 10 ООО, Татарская республика — 6 ООО, Нижегородский край — 4 800, Нижневолжский край — 3 000, Иваново-Вознесенская область — 6 000, Средняя Волга — 10 200, Западная область — 6 000, Башкирская республика — 6 000, ЦЧО — 15 000, и из системы НКПС — 3 000. Но 11 июля Цихон, объясняя, что «ввиду перегруженности районов вербовки во всех областях НКТруду СССР не представляется возможным перераспределение означенного количества рабочих», попросил Молотова «дать вторичное распоряжение Западно-Сибирскому крайисполкому о немедленном выполнении контрольной цифры 10 000 чел.». По его словам, этот крайком вторично запретил вербовку 10 тыс. чел., что угрожает своевременному обеспечению отправки рабочих12.
В противовес этому 15 июля первый секретарь Запсибкрайкома Эйхе и председатель крайисполкома Грядинский объяснили Кагановичу ситуацию: «Вывоз рабсилы из края невозможен, т. к. вызовет недоснабжение рабсилой Кузнецкстроя, угля, железнодорожного строительства, совхозов. Дополнительная потребность в 3-м квартале Кузнецкстроя, вместе с жилстроительством— 16 000, Сибстройпути — 21 000, угольные шахты — 4 000, строительство — 22 000, совхозам на сено и хлебоуборку — 113 000. Вербовка идет затруднительно». Они попросили снять наряды НКТруда на вывоз13. Но 20 июля Цихон, цитируя данные учета рабочих сил этого края, все-таки попросил Кагановича и Молотова приказать руководителям выполнить план14. Настойчивость Цихона победила, и 21 июля Молотов и Каганович послали телеграмму Грядинскому, предлагая «принять меры [к] выполнению [в] срок наряды НКТруда [на] вербовку десяти
103
тысяч рабочих [для] НКПС»15. Несмотря на то, что 25 августа на заседании бюро Западно-Сибирского крайкома было принято предложение «о вербовке по нарядам Центра рабсилы на ДВ»16, 8 сентября 1932 г. Цихон еще настойчиво убеждал Эйхе «выполнить распоряжения Молотова, Кагановича отвести [в] районы вербовки полностью 10 ООО рабочих»17.
Хотя на транспосекцию было возложено обслуживание общественным питанием рабочих, следующих в ДВК и Восточную Сибирь, нормальное снабжение питанием в пути часто не обеспечивалось, и руководству пришлось принять различные меры для улучшения перевозок, так как, несмотря на такие суровые условия, для тогдашнего руководства укрепления обороноспособности страны явилось приоритетной задачей18. Постановление СТО, принятое 11 октября 1932 г., свидетельствует об огромном интересе руководства к этой проблеме. Оно носило название «О мероприятиях по ускорению перевозки рабочей силы, продовольственного снабжения и предметов ширпотреба в пределы ДВК» и содержало следующие пункты19.
1. Перевозку рабочей силы в пределы ДВК производить в плановом порядке, эшелонами, для чего обязать учреждения и предприятия, производящие вербовку рабочей силы для отправки в пределы ДВК, предъявлять месячные заявки на потребное количество вагонов по пунктам погрузки... Обязать НКПС установить порядок следования эшелонов рабочей силы на Дальний Восток воинским графиком.
2. В пунктах формирования полносоставных эшелонов — эшелоны снабжаются ТПО (транспортное потребительское общество.— Т. К) данной дороги оборудованным вагоном-лавкой с запасом продовольствия до конечного пункта, а также походной кухней для приготовления и раздачи горячей пищи в пути следования без остановок...
3. Обязать соответствующие наркоматы, для которых завозится рабочая сила, отправлять с каждым эшелоном до места назначения своего уполномоченного.
Обязать начальника Транспортного санитарного управления НКПС организовать перед отправкой эшелонов санитарную обработку отправляемого людского состава и подвижного состава...
4. Предложить НКСнабу СССР совместно с транспосекцией и НКТрудом СССР в декадный срок определить пункты выдачи продуктов для эшелонов.
5. Установить нормы отпуска продовольствия для рабочего на время пути (из расчета на 30 дней): 18 кг хлеба, 50 г чая и 800 г сахара, 9 кг рыбы, 1 кг крупы, 150 г растительного масла. Паек для членов семьи установить в размере 50% нормы рабочего...
104
7. Поручить НКПС (Благонравову) и ОГПУ (Прохорову) в декадный срок произвести разгрузку перевалочных пунктов, обеспечив отгрузку всех имеющихся там грузов для ДВК. Обязать начальников эксплуатации дорог производить внеочередную подачу вагонов и отправку грузов ширпотреба, продовольствия и особенно людских эшелонов на Дальний Восток...
8. Поручить ОГПУ и транспортной прокуратуре привлекать к ответственности лиц, виновных в незаконной задержке грузов и людских эшелонов, идущих на Дальний Восток. Обязать Прохорова (ОГПУ) представлять в СТО декадные сводки о результатах наблюдения за продвижением грузов и людских эшелонов на Дальний Восток...
По данным доклада Краваря в СТО, на 28 ноября 1932 г. уже была завершена отправка 200 150 чел. По его словам, в декабре еще предполагалось отправить 24 тыс. чел.20 Следовательно, можно считать, что до конца 1932 г. благодаря принятым мерам руководству страны удалось осуществить планируемую переброску около 200 тыс. рабочих рук в ВСК и ДВК.
3. ОТПРАВКА МАТЕРИАЛЬНЫХ РЕСУРСОВ НА ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
В конце 1931 г. впервые появилось решение об отправке материальных ресурсов, т. е. раньше, чем решение о переброске рабочих рук. 16 декабря 1931 г. Политбюро решило поручить комиссии в составе Куйбышева (председатель), Микояна и Андреева «внести на следующее заседание ПБ (23 дек.) план завоза хлеба на Дальний Восток, совершенно исключив импорт хлеба в ДВК», и одновременно поручило Куйбышеву, совместно с Микояном и Гамарником, «доложить 23 декабря о дислокации непфонда и мобфонда»21.
В это время советское руководство принимало экстренные меры для создания резервов страны. Советская государственная политика по созданию резервов, видимо, еще засекречена, но поскольку политика формирования резервов также имеет тесную связь с мобилизационной политикой, необходимо особо рассмотреть вопрос о создании Комитета резервов22.
Сразу после Маньчжурского инцидента, 10 октября 1931 г., Политбюро ЦК ВКП(б) решило, вместе с комитетами цен и товарных фондов, образовать Комитет резервов при СТО СССР. По этому решению считали «хлебный непфонд и хлебофуражный мобфонд (150 млн пудов зерна)
105
государственными фондами СТО с передачей этих фондов, соответствующих складов и персонала из ведения Наркомснаба в ведение Комитета резервов и товарных фондов при СТО», и комитету в составе Молотова, А. И. Микояна, И. П. Павлуновского, К. Е. Ворошилова и Я. Э. Рудзутака было поручено обсудить вопрос о том, какие резервы и товарные фонды должны быть переданы под руководство Комитета резервов23. Это решение было принято после возвращения из отпуска Сталина.
На следующем заседании Политбюро от 15 октября 1931 г. Г. Г. Ягоду назначили председателем Комитета резервов, но 10 октября 1931 г. Политбюро изменило решение и председателем был назначен Куйбышев (его заместители — Ягода, Г. Д. Базилевич и И. И. Мирошников)24. После двукратного доклада Комитета резервов 15 ноября 1931 г. Политбюро утвердило «с поправкой, представленной Куйбышевым, проект постановления о резервах, подлежащих передаче Комитету резервов при СТО»25.
По этому решению, во-первых, Комитет резервов и Наркомснаб были обязаны «немедленно образовать мобилизационый фонд, срок создания которого истек 1 ноя. с. г., и обеспечить образование в установленный срок неприкосновенного фонда (1 декабря)», во-вторых, Комитету резервов было поручено образовать в своем распоряжении следующее резервные товарные фонды, сосредоточив их на специальных складах.
наименование товаров
на 1 января 1932 г.
на 1 апреля 1932 г.
на 1 июля 1932 г.
на 1 октября 1932 г.
хлоп. бум. ткани
16 млн м
50 млн м
80 млн м
130 млн м
шерстяные ткани
60 млн м
185 млн м
375 млн м
500 млн м
кожобувь
800 тыс. пар
2 500 тыс. пар
3 800 тыс. пар
6 500 тыс. пар
мыло
10 тыс. т
30 тыс. т
45 тыс. т
70 тыс. т
махорка
40 тыс. ящ.
150 тыс. ящ.
250 тыс. ящ.
300 тыс. ящ.
папиросы
1 млрд
4 млрд
6 млрд
8 млрд
соль
40 тыс. т
150 тыс. т
300 тыс. т
350 тыс. т
сахар
20 тыс. т
60 тыс. т
130 тыс. т
130 тыс. т
консервы
3 500 тыс. бан.
12 млн бан.
24 млн бан.
28 млн бан.
спички
100 тыс. ящ.
300 тыс. ящ.
500 тыс. ящ.
750 тыс. ящ.
в ценностном выражении
45 млн р.
150 млн р.
260 млн р.
350 млн р.
106
В-третьих, Комитет резервов был обязан «в двухдекадный срок принять от Наркомснаба мобилизационный фонд и от Наркомвнешторга спецрезерв вместе со складами, согласно прилагаемых списков, и 5 декабря 1931 г. доложить о состоянии принятых фондов». В-четвертых, одновременно с выделением фондов Наркомснабу, Наркомвнешторгу и ВСНХ выделить и передать Комитету резервов соответствующие склады и персонал и разрешить Комитету резервов организовать при областных уполномоченных небольшие аппараты для образования фондов и наблюдения за ними. В-пятых, Комитет резервов был обязан каждые пять дней представлять в ПБ справку о ходе приемки и образования хлебных, товарных и мобилизационных фондов, с указанием складов, их местонахождения и ответственных за фонды лиц. В этом постановлении указана также ведомость импортного специального резерва (например: 1)медь — 5 800 т, 2) свинец — 12 420 т... 68) разное телефонное имущество — 451 тыс. р.)26.
После этого, 1 декабря 1931 г. Политбюро поручило Комитету резервов точно установить пункты сосредоточения непфонда и мобфонда и доложить на следующем заседании ПБ и, наверное из-за задержки работы, срок, к которому должно быть закончено сосредоточение всего непфонда и всего мобфонда, установило более поздний — 20 января 1932 г.27 В течение двух месяцев были завершены определение номенклатуры товаров и образование резервов.
Вернемся к вопросу о завозе хлеба на Дальний Восток.
То, что советское руководство принимало решение о завозе хлеба на Дальний Восток одновременно с дислокацией непфонда и мобфонда, означает, что завоз хлеба на Дальний Восток имел характер формирования резервов.
Обсуждая доклад комиссии Куйбышева, 23 декабря 1931 г. Политбюро решило завезти на Дальний Восток дополнительно хлеба и других продуктов питания на 30-35 тыс. человек и поручило комиссии в составе Микояна, Куйбышева (созыв комиссии), Гамарника и Миронова согласовать вопрос о завозе необходимых товаров на Дальний Восток28.
В начале 1932 г., 8 января, Политбюро, во-первых, утвердило предложенный комиссией план завоза товаров на Дальний Восток, во-вторых, обязало Андреева отгрузить в срок недостающие для окончательного исправления Уссурийской дороги рельсы (70 км), в-третьих, решило послать телеграммы Леонову (первый секретарь Восточно-Сибирского крайкома ВКП(б)), Гамарнику и Бергавинову (первый секретарь Дальне-Восточного крайкома ВКП(б)), чтобы они сообщили в ЦК свои соображения о необходимых мерах для поднятия в экстренном порядке добычи соли в
107
районах Восточной Сибири и Дальне-Восточного края, и, в-четвертых, поручило комитету по перевозками и НКПС разработать вопрос о загрузке порожняка, идущего с Дальнего Востока29.
По вышеизложенному плану по железной дороге с 15 января по 15 мая предполагалось завозить следующие товары (в вагонах): а) завоз для текущего снабжения края (хлеб, овес, сахар, соль, крупа, растительное масло, промтовары, томат, грузы ВСНХ, сети-снасти, горючее) — 12 ООО, б) мобфонд овса — 1 100, в) неприкосновенный фонд хлеба — 3 ООО, г) овес для текущего довольствия РККА — 1 400, д) трехмесячное довольствие РККА — 2 ООО, е) топливо и прочие потребности железных дорог — 6 ООО,
ж) особые перевозки Военведа — 4 500 (итого — 30 000). Кроме того, планировали: 1) перевезти 34 000 тонн соли по КВЖД, 2) направить 22 500 тонн сучанского угля на Уссурийскую железную дорогу вместо экспорта,
з) сосредоточить 1 миллион пудов непфонда в Чите.
Этот план составлен был без резерва; «необходимый для обеспечения этого плана резерв может быть создан за счет сокращения 1 пары пассажирских поездов, что создаст резерв в 60 вагонов в сутки (вместо 2 пар пассаж, поездов остается 1 пара)». Политбюро поручило Комитету по перевозкам включить данное задание в свои месячные планы. Относительно очередности перевозок решение было следующим: 1) вне очереди — особые перевозки Военведа с 15 января — 15 февраля 1932 г., 2) в первую очередь — трехмесячное довольствие РККА, овес для текущего довольствия РККА, мобфонд овса, все необходимое для путины и для весенней посевной, топливо для железных дорог и непфонд, 3) во вторую очередь — все остальное30. Ясно, что руководство обращало внимание прежде всего на переброску материалов, связанных с военными делами.
Переброска ресурсов Военведа носила характер тайной операции. 10 февраля 1932 г. управляющий делами НКВМора Литуновский отправил просьбу председателю Комитета по перевозкам при СТО следующего содержания: «В целях сохранения секретности сведений по оргмеропри-ятиям, проводимым НКВМ по ДВК, прошу впредь все постановления Комитета по перевозкам и соответствующую переписку по данному вопросу адресовать только по следующему адресу: НКВМ тов. ВОРОШИЛОВУ, под расписку на конверте тов. ЛИТУНОВСКОГО или тов. МИММА, не допуская ни в коем случае сдачи пакетов другим лицам, кроме указанных»31.
14 февраля 1932 г. Политбюро приняло ряд решений специально о завозе хлеба на Дальний Восток. Оно, во-первых, установило норму отгрузки хлеба для Дальнего Востока по Уссурийской и Забайкальской железным дорогам: до 25 февраля — 60 вагонов в сутки, с 26 февраля — 75
108
вагонов в сутки, с 5 марта — 90 вагонов в сутки, с 15 марта — «значительно повысить норму погрузки хлеба с тем, чтобы удовлетворить текущие нужды Дальнего Востока и обеспечить образование установленных для Дальвостока запасов». Кроме того, установили суточную погрузку хлеба по Томской дороге, которая находится западнее Забайкальской, в 100 вагонов, и хлеб отправлять специальными маршрутами под особым наблюдением. Во-вторых, Политбюро возложило наблюдение за ежедневной погрузкой и передачей Уссурийской дороге установленного количества вагонов на секретарей крайкомов ВКП(б) Восточной (Леонова) и Западной Сибири (Эйхе), воспретив отцепку и переадресовку грузов, идущих на Дальний Восток. В-третьих, Политбюро разрешило ДВК переработать на муку 10 тыс. т зерна из имеющихся госрезервных фондов и в случае крайней необходимости заимствовать для местных нужд не более 5 тыс. т хлеба и кроме того 300 т крупы. В-четвертых, Политбюро возложило на Благонравова персональное наблюдение за подачей порожняка и продвижением вагонов с хлебом в ДВК, обязав его установить получение ежедневных сведений о количестве вагонов с хлебом, прошедших через станции Чита и Ужум. В-пятых, Политбюро поручило Молотову и Янсону решить вопрос о морском завозе хлеба из южных портов32. Таким образом, Политбюро более конкретно, чем в январском решении, установило режим переброски материалов.
По этому плану с марта количество перебрасываемого хлеба увеличилось. 6 марта 1932 г. СТО установил норму пропуска хлеба для ДВК: на 7, 8, 9 марта 120 вагонов ежедневно и с 10 по 31 марта — в размере 150 вагонов в сутки. Для выполнения этой задачи в дополнение к ранее утвержденным для хлеба 90 вагонам СТО решил использовать из нормы для воинских поездов 30 вагонов и за счет прочих грузов — 30 вагонов в сутки. Более того, СТО решил «увеличить с 10 марта норму погрузки хлеба по Томской дороге для ДВК со 100 до 120 вагонов в сутки, обязав НКПС обеспечить в этом количестве подачу порожняка и НКСнаб — погрузку хлеба». Комитету СТО по перевозкам было поручено не позднее 7 марта пересмотреть мартовский план перевозок на ДВК в соответствии с этим постановлением33.
По поводу отправки хлеба морским путем 14 февраля было поручено договориться Молотову и Янсону. 14 марта 1932 г. Политбюро отменило постановление Дальневосточной комиссии об отправке из портов Черного моря морским путем во Владивосток 30 тыс. т хлеба. Вместе с тем Политбюро потребовало от А. И. Розенгольца (народный комиссар Внешторга) использовать этот хлеб (30 тыс. т) для экспорта на Запад. Одновре
109
менно Политбюро предложило С. М. Кузнецову «выполнить всю программу закупки хлеба в 3 млн пуд. с правом закупки части этого хлеба в Дайрене, если окажется невозможным реализовать закупку всех 3 млн пудов в Маньчжурии». Молотову было поручено проверить исполнение решения ЦК о перевозке хлеба из Читы через КВЖД во Владивосток34.
Хотя, как показано выше, по решению Политбюро конца 1931 г. была полностью исключена возможность импорта на Дальнем Востоке, из этого документа ясно, что советское руководство все-таки планировало покупку зерна в Маньчжурии и Дайрене. Мне пока не удалось ознакомиться с материалами для выяснения причин изменения этого принципа, но вполне возможно, что сталинское руководство имело в виду не только ограниченность возможности транспорта Сибирской магистрали (особенно Забайкальской и Уссурийской железных дорог), но и считало более рациональным покупку зерна в Маньчжурии, чем доставку с Черного моря морским путем. Создание плана переброски зерна прямо во Владивосток через Маньчжоу-го по КВЖД35, которая находилась под контролем потенциального противника — Японии, позволяет нам прийти к выводу, что советское руководство считало пока возможным заниматься торговлей в Маньчжоу-го.
Во всяком случае, 26 апреля Политбюро выразило «благодарность за успешно проведенную операцию по закупке и доставке хлеба во Владивосток Ю. В. Рудому (управляющий КВЖД), Кузнецову, Зялкову» и поручило Рудзутаку, Розенгольцу и М. И. Калмановичу покрыть расходы по закупке хлеба согласно телеграмме «четверки»36. 4 мая 1932 г. Политбюро, «в дополнение к постановлению ПБ от 26 апреля», выразило благодарность М. М. Славуцкому (генеральный консул СССР в г. Харбине) по закупке и доставке хлеба во Владивосток37. Таким образом, вероятнее всего, «четверка» обозначает этих четырех деятелей, которые в это время работали в Маньчжурии, и они получили редчайшее выражение благодарности Политбюро ввиду оправдания возложенных на них надежд руководства по доставке зерна в «горячую точку» (на восточные рубежи).
Также по поводу покупки зерна на Дальнем Востоке Политбюро 10 июля 1932 г. приняло еще одно решение: «а) считать необходимым немедленно закупить за границей для ДВК 38 тыс. тонн хлеба, с вывозом на такую же сумму советского хлеба из южных портов в августе мес, с тем, чтобы ввоз хлеба был закончен не позже 15 августа с. г., б) обеспечить получение не менее половины ввезенного хлеба мукой»38.
Учитывая решение марта 1932 г., можно прийти к выводу, что использовался такой механизм, по которому на полученные за экспорт хлеба
ПО
с Черного моря деньги покупали хлеб на Дальнем Востоке, чтобы смягчить трудности транспортировки зерна на Дальний Восток. Так как в повестке дня Политбюро не все решения руководства находят отражение, есть возможность того, что другие подобные решения были приняты иным порядком. Поэтому нас ждет дальнейшее исследование того, сколько зерна по такой операции было переброшено на Дальний Восток. Такая переброска зерна имела немалое значение, если учесть, что накопление резервов происходило в то время, когда страну постиг голод.
Стоит вновь обратить внимание на проблему железнодорожного транспорта. Чрезвычайные сложности, возникшие в ходе переброски огромного количества ресурсов, побудили советское руководство, как в случае переброски рабочих рук, заняться урегулированием этого вопроса.
13 марта Комитет по перевозкам при СТО принял постановление «О планировании перевозок грузов на ДВК». Согласно этому постановлению, для специального руководства планированием перевозок грузов на ДВК выделили из состава членов Комитета Уншлихта, Благонравова и Казарина и в целях предупреждения накопления на дорогах Сибири груженых вагонов дальневосточного направления и продвижения их по назначению с расчетом полного и равномерного использования норм сдачи по ст. Уруше (узел между Забайкальской и Уссурийской железными дорогами) Благонравову и Казарину предложили провести следующие мероприятия: «1. путем переписи установить на 18 часов 20 марта по Омской, Томской и Забайкальской фактическое наличие следуемых на Уссурийскую дорогу груженых вагонов с распределением на грузы: специальные НКВМ, хлебные, промкорм, металлы, строительные и прочие грузы... 3. составление месячных развернутых планов перевозок грузов на ДВК с указанием рода грузов, количества потребного подвижного состава (крытые, платформы, цистерны), станций отправления и назначения, сроков и очередности погрузки заканчивать не позднее 20 числа предшествующего месяца, причем для ускорения спуска этих планов на места грузы хознар-коматов, за исключением грузов НКВМ, выделять в особый план, не засекречивая; 4. в хознаркоматах отправителей и НКПС с 20 марта с. г. на деле установить ежедневный учет фактической погрузки грузов по плану и обязать под личную ответственность т.т. Павлуновского (НКТП), Фуш-ман (НКЛегпром), Котика (НКЛес), Уханова (НКСнаб), Стукова (КомСТО), Аппога (НКВМ), Одинцова (НКзем), Серебрякова (ЦДТранс), Хлоплян-кина (ЦСоюз), Левченко (НКПС) и представлять сводки по пятидневкам председателю Комитета по перевозкам; 5. для осуществления повседневного контроля за переходом и заполнением действующих норм обмена по
111
ст.ст. Половина и Уруша —- обязать Левченко, начиная с 18 марта, ежедневно сообщать председателю Комитета по перевозкам данные о количестве переданных груженых вагонов для Уссурийской дороги с распределением на грузы, перечисленные в плане». В последней части это постановление поручило НК РКИ Ковылкину установить проверку исполнения настоящего решения и при неисполнении виновных лиц привлекать к строжайшей ответственности39.
Ясно, что уже в это время накопление огромного количества грузов для Дальнего Востока на Сибирской магистрали вызвало чрезвычайную ситуацию.
Таблица 1 представляет план различных организаций по предполагаемой переброске материальных ресурсов на Забайкальскую и Уссурийскую железные дороги в июне, июле и ноябре 1932 г. (число — вагоны, прочерк обозначает отсутствие плана отправки) (цифры июня — ГАРФ, ф. 5446, оп. 13а, д. 1167,л. 158,191, цифры июля — Там же, д. 1170,л. 13, цифры ноября — Там же, ф. 6073, on. 1, д. 8, л. 39. Выбор месяцев имеет случайный характер).
Таблица 1
Отправитель
Забайкальская железная дорога
Уссурийская железная дорога
Итоги
июнь
июль
ноябрь
июнь
июль
ноябрь
июнь
июль
ноябрь
УНИ РККА
24
595
682
2 157
1 337
700
2 404
1 932
1 382
ВСУ РККА
89
51
-
681
613
940
770
664
940
УВВС РККА
15
4
45
213
212
15
228
216
60
НКВод
51
179
91
44
95
53
95
274
144
НКСвязь
26
49
94
53
29
-
79
78
94
Цудортранс
81
-
10
186
59
4
267
59
14
Авиастрой
101
227
240
125
377
10
226
604
250
ГУ ГВФ (Аэрофлот)
3
2
5
83
128
21
86
130
26
Бензоскладстрой
32
34
-
15
44
-
47
78
-
Дальсельмаш
-
-
-
9
11
-
9
11
-
Востокосоюзверфь
-
-
-
200
203
36
200
203
36
Дальлеспром
-
-
-
428
477
120
428
477
120
Дальпромстрой
-
-
-
990
1 269
25
990
1 269
25
Союзцемент
-
-
-
10
38
67
10
38
67
112
Дальнейшие переброски выполняли по такому плану. Хотя настоящее исследование охватывает период до 1934 г. (мне удалось изучить повестки дня заседаний Политбюро лишь до середины 1930-х гг.), можно утверждать, что только о переброске материальных ресурсов на Уссурийскую железную дорогу Политбюро регулярно принимало решения, и вполне уверенно можно сказать, что руководство продолжало обращать внимание проблеме переброски на Дальний Восток.
4. ПРИЕМ МАТЕРИАЛЬНЫХ РЕСУРСОВ И РАБОЧИХ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ И В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ
В этой главе исследуется, как на месте, на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири, происходило поступление материальных и людских ресурсов. Местные организации с трудом адаптировались к приему различных ресурсов из-за того, что они совсем не готовились к такому внезапному приему огромного количества грузов и рабочих. Как уже говорилось, серьезной проблемой было накопление грузов на дорогах, и, чтобы эффективно продвигались грузы, местные организации направили своих представителей на железные дороги.
По поводу приема перебрасываемых грузов распоряжение ЦК об ускоренной разгрузке вагонов поступило уже сразу после Маньчжурского инцидента. В этой связи бюро Восточно-Сибирского крайкома ВКП(б) 11 октября 1931 г. назначило двух представителей и дало соответствующую директиву на места (с требованием о результатах сообщить крайкому 13 октября 1931 г.)40. Секретариат Дальне-Восточного крайкома ВКП(б) 15 октября 1931 г. тоже принял решение «Об усилении отгрузки, загрузки и продвижении грузов на железнодорожном транспорте». В нем городские и районные комитеты ВКП(б) обязывались усилить грузопотоки для ДВК и наладить абсолютно четкую работу железнодорожного транспорта по продвижению груженых вагонов к пунктам выгрузки-клиентуры для освобождения вагонов от груза, подготовку складской площади для приема и переброски грузов и автогужетранспорта по вывозу. Решение секретариата указывало, что «Уссурийская дорога должна выполнить боевой приказ СТО и наркома пути об отправке вагонов из своего парка в количестве 2 ООО единиц для обеспечения перевозок хлеба, плодоовощей и проч. сезонных грузов на дорогах Юга и Юго-Востока». Секретариат крайкома требовал устранить ряд ненормальностей в работе транспорта (железно
113
дорожного и безрельсового) и клиентуры, грозящих создать пробки, в частности: «а) большое накопление груженых вагонов на дороге из-за слабого продвижения и к пунктам выгрузки, б) слабое направление порожняка на Запад, в) несвоевременное освобождение клиентурой вагонов от прибывших грузов, вследствие неперехода организаций на круглосуточную работу по выгрузке». Этот совершенно непроизводительный простой вагонов,— отмечалось в документе,— тормозит выкидку порожняка в порядке боевого приказа СТО, «г) несвоевременное освобождение клиентурой выгрузочных площадей от грузов, что затрудняет подачу вагонов на подъездные пути под разгрузку».
Секретариат ДВКрайкома постановил:«.. .выделить на время осенне-зимних перевозок на узловых станциях дороги лиц, персонально отвечающих за разгрузку, погрузку и отправку вагонов и одновременно обязать хозяйственные организации, связанные с получением и отправкой грузов, возложить персональную ответственность на специально выделенных лиц. 2. Проверку исполнения по отгрузке и выгрузке вагонов в крае возложить на девять ответственных руководителей железнодорожных узлов, возложив на них ответственность за состояние работы»41.
В то же время местные организации, отправляя ответственных работников на места, способствовали ускорению разгрузки. Секретариат Восточно-Сибирского крайкома 25 февраля 1932 г., учитывая «сложность стоящих перед транспортными организациями задач (строительство, перевозки, ремонт паровозов, ликвидация обезлички и пр.)» решил «в помощь местным партийным транспортным организациям командировать уполномоченных крайкома в Красноярский, Н[ижне]-Удинский районы и Иланскую сроком на 1 месяц»42. В середине марта этого года бюро крайкома потребовало от центра выделить «специальную бригаду для проверки положения дел на дорогах и состояния оперативного руководства со стороны дирекций дорог»43. На Дальнем Востоке секретариат ДВКрайкома 17 февраля 1932 г., для того чтобы помочь Гастеву, также решил послать четверых уполномоченных в Читу, Красноярск, Иннокентьевскую и Иркутск для продвижения продгрузов44. Примечателен тот факт, что был отправлен уполномоченный даже в Красноярск, на Томскую железную дорогу, чтобы ускорить грузовыдвижение на Дальний Восток. 3 марта 1932 г. бюро Дальневосточного крайкома решило послать в помощь комиссии Ан-целовича для форсирования отгрузки хлебопродуктов в Дальне-Восточный край из Западной и Восточной Сибири от крайкома ВКП(б) Гусева, от крайКК-РКИ — Мишина, от Уссурийской железной дороги — Понкрать-ева, от Крайснаба — Безродных и одного представителя от ПП ОГПУ45.
114
И 22 мая секретариат ДВкрайкома создал комиссию по продвижению грузов для ДВК. Председателем комиссии выбран Фадеев, кроме него в эту комиссию включили шесть человек из разных организаций, которые в основном несли ответственность за снабжение46. Таким образом, на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири для ускорения продвижения грузов создавались специальная бригада и комиссии, отправлялись представители на железнодорожные узлы для подготовки к приему материальных ресурсов.
Я хочу обратить внимание читателей на конкретные мероприятия, организованные в разных городах. В Иркутске бюро Восточно-Сибирского крайкома 22 июля 1932 г. предложило фракции президиума крайисполкома немедленно отменить постановление президиума крайисполкома от 19 июля о прекращении приема к перевозкам грузов на станции Иркутск как неправильное и обеспечить максимальную разгрузку товарного двора ст. Иркутск путем своевременного вывоза грузов47. Из этого решения можно предположить, что грузы были накоплены до такого уровня, что крайисполком отказался их принимать. Следующее решение того же бюро 10 августа тоже указывает на это. В нем сообщалось о мероприятиях по борьбе с загрузкой складов ст. Иркутск бездокументными грузами и по обеспечению быстрейшей реализации грузов и товаров, прибывающих на ст. Иркутск48.
В городе Благовещенске, который, хотя и находился на отдельной ветке от Уссурийской магистрали, но соединялся с Хабаровском рекой Амур и граничил с Хэйлунцзяном в Китае, тоже в это время скопились на пристани около 8 тыс. т различных грузов, «многие из которых, вследствие долгого и бесхозяйственного хранения, уже испортились». Газета, сообщавшая об этом факте, предлагала немедленно разгрузить пристани и станции Благовещенска49.
По поводу скопления грузов на станции Хабаровск и несвоевременной их разгрузки и вывозки клиентурой с железной дороги 19 мая 1932 г. бюро ДВкрайкома приняло оперативные решения. Оно поручило Дерибасу (ПП ОГПУ в ДВК) организовать немедленно разгрузку Хабаровского железнодорожного узла, мобилизовав для этого авто- и гужевой транспорт, как государственный, так и частный, Блюхеру поручило дать указания об усилении разгрузки военных грузов в Хабаровске, на Красной Речке и на Эгершельде. Вместе с тем оно установило специальный режим работы железнодорожного узла: проводить разгрузку круглые сутки с 23 мая — и предложило крайисполкому установить жесткую ответственность клиентуры за своевременный вывоз грузов из железнодорожных пакгаузов50. Несмотря на такие усилия, разгрузка Хабаровска проходила с большими трудностями. По данным краевой газеты, 10 июня 1932 г. на станции оста
115
лось неразгруженными 385 вагонов и 683 вагона были брошены на ближайших к Хабаровску разъездах51.
Учитывая состояние тогдашней погрузочной работы Уссурийской железной дороги, 28 июня 1932 г. секретариат ДВкрайкома принял отдельное решение. В нем отличалось «резкое снижение среднесуточной погрузки во второй половине июня (в первую декаду погружено 1 027 вагонов, а во вторую 918), превышение рабочего товарного парка против установленных норм на 2 939 вагонов и большое количество недогрузов по вине клиентуры и дороги (клиентура в мае недогрузила 10 243 вагона и дорога 1 664)». В этой связи бюро постановило: «1. Обязать директора дороги т. Солоницина и начальников эксплоатационных районов ввести круглосуточное дежурство оперативных отделов, распределив это дежурство между ответственными лицами отделов и обеспечить обслуживание и оперативное руководство в каждой смене. 2. Изъять все здоровые вагоны, находящиеся свыше установленных норм в хозяйственном обслуживании, и пустить их в коммерческое движение... 4. На всех товарных дворах и пристанях ввести круглосуточную работу и в каждой станционной смене ввести техплан...»52.
В такой ситуации 7 июля 1932 г. секретариат ДВкрайкома принял решение о разгрузке Хабаровского железнодорожного узла. Для реализации этого плана была создана тройка в составе Цетлина, Солоницина, Сан-гурского. Бюро предлагало руководителям всех организаций, владеющих автогужевым транспортом, передать таковой в распоряжение тройки на срок до пяти дней, причем автомашины передаются с обслуживающим персоналом и запасом горючего и смазочных материалов, а гуж — обеспеченным возчиками и фуражом. Недостающее против плана количество машин требовалось покрыть за счет автотранспорта войсковых частей, расположенных в Хабаровске, а гужевого — за счет платного привлечения как в самом Хабаровске, так и в ближайших районах, имеющих излишек гужа от посевной. Бюро также обязало директора Уссурийской железной дороги Солоницина после разгрузки станции установить твердый график вывоза грузов и их регулировку, выделить специальное лицо, отвечающее за обеспечение графика вывоза грузов и приступить к постройке на 23-м километре сортировочной станции, обязать основную клиентуру выстроить на этом же километре не позже 1 октября 1932 г. склад для сортировки грузов, а также открыть базисные склады на входных станциях Сковоро-дино и Бочкарево для сортировки и переадресовки транзитных грузов53. Из этого решения вполне очевидно, что в Хабаровск, как наводнение, двигалось огромное количество грузов.
116
8 конце 1932 г. Забайкальская и Уссурийская железные дороги были военизированы. В 1933 г. также продолжалась отправка ресурсов из разных районов страны на Дальний Восток, но беспорядок в приеме грузов не был еще разрешен. Например, 29 января 1933 г. секретариат ДВкрайкома утвердил состав бригады из трех человек по продвижению и разгрузке грузов Дальнего Востока по Забайкальской железной дороге54.
9 апреля 1933 г. бюро ДВкрайкома приняло решение об усилении выгрузки на Уссурийской железной дороге. В нем было записано: «Накопление парка вагонов в груженом состоянии (вместо 6 820 — 7 778) и сокращение парка порожних вагонов (вместо 4 780 — 3 529) ставит под угрозу нормальную работу дороги, а прекращение приема порожняка КВЖД еще больше осложняет работу эксплоатации. Предложить Багинскому организовать выгрузку с таким расчетом, чтобы парк груженых и порожних вагонов был доведен до нормы в течение 10 дней. Начальнику ДОДОРа Копп командировать в пункты Бочкарево, Благовещенск, Хабаровск, Ни-кольск-Уссурийск, Владивосток политработников, обязав их заняться специально разгрузкой совместно с местными парторганизациями. Предложить Багинскому формировать маршруты порожняка с Востока, пропуская их вне всякой очереди, допуская преимущество в продвижении только посевгрузам. Приморскому и Амурскому обкомам ВКП и Хабаровскому горкому ВКП принять реальные меры по вывозке грузов со станций, соответственно воздействуя на клиентуру»55. Далее, 13 августа 1933 г. бюро ДВкрайкома командировало в Восточную Сибирь Логвина и Фадеева для организации и форсирования отгрузки пиломатериалов56.
5. ПЕРЕБАЗИРОВАНИЕ РАБОЧИХ И РЕСУРСОВ ПОСЛЕ 1933 г.
23 февраля 1933 г. Политбюро решило отправить хлеб на советских судах: в третьей декаде марта на пароходах «Тифлис» — 8 500 т, «Ангарстрой» — 6 500 т, в первой декаде апреля на судне «Ташкент» — 6 500 т, в третьей декаде апреля на кораблях «Элита» — 2 500 т, «Харьков» — 8 000 т, и 1 000 т хлеба перевезти на одном из пароходов, отправляемых для работы в порты Дальнего Востока. Для этой цели ассигновали 125 тыс. рублей валютой и сверх этого на 33 тыс. рублей товаров Торг-сина для пароходных команд. Ответственность за своевременность доставки хлеба в порты была возложена на Чернова, за погрузку и доставку
117
хлеба на Дальний Восток — на Розенталя (НКВод). Одновременно Политбюро решило перевезти на Дальний Восток морским путем 48 тыс. т соли, из них 24 тыс. т в марте и 24 тыс. т в апреле. И даже предложило «в случае, если НКВТ сможет закупить соль на Востоке для ДВК дешевле, чем стоит фрахт по перевозке соли, предоставить этот вопрос на разрешение НКВТ совместно с НКСнабом»57.
Кроме этого, возможно, отправили хлеб железнодорожным путем, но из этого документа нам ясно, что по крайней мере 33 тыс. т хлеба было переброшено с Черного моря морским путем. В тот же день, 23 февраля 1933 г., Политбюро предложило НКВТоргу дать указание дальневосточной таможне о пропуске вещей, закупленных в Маньчжурии агентством Уссурийской железной дороги, и поручило Дерибасу и Сангурскому составить опись имущества и представить в ЦК на утверждение план использования этого имущества58. Необходимость принятия решения в Политбюро означает, что планировали ввезти специальные грузы.
1 марта 1933 г. Политбюро на основе телеграммы Бергавинова поручило комиссии в составе Куйбышева, Микояна, Чернова и Гамарника рассмотреть вопрос о снабжении ДВК59. Через неделю, 4 марта 1933 г. Бергавинов был освобожден за «плохую работу» от обязанностей первого секретаря Далькрайкома и отозван в распоряжение ЦК. Вместо него первым секретарем Далькрайкома Политбюро наметило Лаврентьева, освободив его от обязанностей второго секретаря Западно-Сибирского крайкома. Одновременно Буценко был тоже освобожден от обязанностей председателя крайисполкома и отозван в распоряжение ЦК. На этот пост был назначен Крутов, освобожденный от обязанностей зам. начальника Мет-ростроя. Политбюро обязало Бергавинова и Буценко сдать дела на месте Лаврентьеву и Крутову и выехать в Москву лишь по окончании сдачи дел60. О снабжении ДВК, после обсуждения вышеуказанной комиссии, 10 марта 1933 г. Политбюро приняло решение «в целях прекращения разбазаривания продовольствия и фуража, имевшего место на Дальнем Востоке, и приведения плана завоза хлеба и фуража в соответствие с действительными потребностями края». По этому поводу Политбюро решило: 1) создать комиссию ЦК ВКП(б) сроком на 3 месяца в составе: Бергавинова (председатель, а после приезда Лаврентьева — последнего), Шуба, Дерибас, При-кшайтис, Копьева, предоставив этой комиссии право перераспределения и сокращения продфуражных фондов Дальнего Востока независимо от их назначения, с уведомлением ЦК и СНК о производящихся изменениях и с передачей всей полученной экономии в фонд Комитета резервов; 2) запретить наркоматам отпуск продовольствия и фуража централизованным
118
потребителям Дальнего Востока без запроса мнения комиссии ЦК; 3) предложить комиссии ЦК в пятидневный срок сообщить ЦК и СНК размеры необходимых фондов продовольствия и фуража для ДВК на 2-й квартал, как на общее снабжение, так и для централизованных потребителей, а также размеры необходимого завоза на Дальний Восток продовольствия и фуража до 1-го июля 1933 г.61 Из этого решения ясно, что Бергавинов и Буценко были сняты с должностей за самовольное разбазаривание резервов на Дальнем Востоке.
Отправленные в провинции продовольственные фонды иногда использовались местным руководством для своих целей без ведома центра62. Хотя ДВК и Восточная Сибирь являлись, после самых приоритетных городов — Москвы и Ленинграда, сравнительно привилегированными регионами по снабжению продовольствием63, но разразившийся голод постиг и этот регион. Видимо, это и заставило местное руководство прибегнуть к резервам. Но для центра, который больше всего интересовался обороной страны и, как уже говорилось, планировал в марте 1933 г. из Украины (вероятно, страдавшей больше, чем ДВК, от голода) отправить продовольствие морем на Дальний Восток (целью переброски наверняка было создание резервов для предполагаемой (можно сказать, приближающейся) войны), а не для получения валюты за его экспорт, разбазаривание ресурсов местным руководством ДВК, несмотря на строгое запрещение, должно было показаться игнорированием воли центра и даже предательством. Поэтому, вероятнее всего, советское руководство от раздражения решило сменить руководство ДВК. Эта специальная переброска хлеба на Дальний Восток, на наш взгляд, неотъемлемо связана была с тем, что часть Квантунской армии Японии в феврале 1933 г. начала операцию в направлении Внутренней Монголии. То, что в это время в отношении Монголии также принята была чрезвычайная мобилизационная политика, подтверждает это предположение64. В такой ситуации неразрешенное центром расходование резервов являлось бы неприемлемым актом. Здесь мы можем наблюдать безжалостность и жестокость сталинского режима, который, перебрасывая хлеб из одного голодающего региона в другой и строго запрещая выдавать его голодающим, определял требование нужд обороны над всеми другими проблемами.
Залуцкий (арестован в 1935 г., в 1957 г. реабилитирован), который дружно работал с Лаврентьевым, объясняет тогдашнюю тяжелую ситуацию по снабжению следующим образом: «Печально знаменитый 1933 год... на Дальнем Востоке голод ощущался не так остро, как в центральных областях России. Но именно потому, что наши крестьяне жили гораздо
119
лучше, сюда, на Дальний Восток, хлынул поток беженцев». «Железнодорожный и речной вокзалы, подъезды жилых и административных зданий — все помещения, где можно было укрыться от ночного холода, были забиты людьми». «Самая существенная разница между голодом начала двадцатых годов и начала тридцатых заключалась в том, что раньше голодали все, сегодня — голодал только народ. Мы, избранные, сумели создать для себя так называемые „закрытые распределители", которые сохранились до сих пор и носят более скромное название — „спецмагазины"». «До сих пор не могу отделаться от чувства стыда, которое я испытывал, когда после работы заходил в „закрытый распределитель", покупал по грошевой цене хлеб и другие продукты и шел, словно сквозь строй, мимо лежавших на тротуарах опухших от голода людей»65.
Во второй половине 1933 г., когда смягчился голод, судя по протоколам Политбюро, продовольствия было отправлено из центра больше, чем раньше. 19 сентября 1933 г. Политбюро приняло ряд решений в целях своевременной переброски 10 миллионов пудов хлеба из южных портов Союза в ДВК. Оно 1) обязало Заготзерно и НКВТ зафрахтовать в сентябре на октябрь под перевозку хлеба 100 тыс. т инотоннажа и в октябре на ноябрь — 65 тыс. т, сообщив НКВоду план производимой фрахтовки для принятия мер к погрузке и выгрузке этих судов; 2) обязало Заготзерно не позднее 20 сентября 1933 года выдать наряды Совфрахту на фрахтование указанного в пункте 1-м количества судов, обеспечив своевременный подвоз в порты погрузки зерна соответствующей условиям тропических перевозок — влажности; 3) отпустило Валютной комиссии на фрахтование судов 900 тыс. рублей; 4) обязало НКВТорг и НКВод к 25 сентября уточнить вопрос об отправке на Дальний Восток четырех советских пароходов со специальными грузами и в соответствии с этим уточнить размер фрахтования; 5) обязало НКВод подготовить к приходу судов во Владивостокский порт причалы, механизмы, склады и подъездные пути и укомплектовать порт потребной рабочей силой, не допуская непроизводительных простоев судов в порту; 6) обязало НКПС предоставить в распоряжение Владивостокского порта, на время разгрузки судов, причалы Уссурийской дороги и необходимую для разгрузки судов рабсилу; 7) предложило НКВоду обеспечить проводку пароходов в бухту необходимым количеством ледоколов66.
Переброска такого огромного количества продовольствия имела целью создание особого фонда зерна и муки в ДВК. 23 сентября 1933 г. Политбюро приняло решение по обеспечению создания этого фонда в установленные сроки. Согласно этому решению Политбюро 1) обязало НКПС:
120
а) перевезти до 20 октября 1933 года в первую очередь, против всех других грузов, 100 вагонов хлеба на Уссурийскую железную дорогу и 150 вагонов хлеба на Забайкальскую железную дорогу, не считая местных перевозок хлеба, а начиная с 20 октября 1933 года — 150 вагонов на Уссурийскую железную дорогу и 100 вагонов — на Забайкальскую, б) в ноябре подать 6 000 вагонов на Уссурийскую железную дорогу (по 200 вагонов в день) и кроме того ежедневно подавать по 150 вагонов на Забайкальскую железную дорогу (для образования фондов), в) начиная с ноября 1933 года по апрель 1934 года перевозить ежемесячно на Уссурийскую железную дорогу по 6 млн. пудов зерна и муки; 2) ввиду невозможности хранения намеченного количества хлеба и муки без риска порчи в пунктах, расположенных по Амуру, в дополнение к решению ЦК о мельницах — немедленно приступить к строительству одной мельницы мощностью до 100 т в Комсомольске, с окончанием строительства этой мельницы к осени 1934 года, а также приступить к строительству двух мельниц простого помола в Николаевске-на-Амуре и в Софийской, мощностью по 40 т каждая, с пуском этих двух мельниц к 1 августа 1934 года. Строительство мельниц на Амуре в Комсомольске, Николаевске и в Софийской возложить на ОГПУ, обязав Чернова предоставить все необходимые технические силы; 3) в связи с постройкой мельниц на Амуре установить, что 70% запасов хлеба в Николаевск-на-Амуре, Комсомольск и в Софийскую должны завозиться в зерне и 30% в муке67.
17 марта 1934 года Политбюро приняло решение о завозе мяса в ДВК. Согласно этому постановлению, наличие мяса в ДВК и в пути в ДВК составляло на 1 февраля 1934 года 9 618 т. Был утвержден представленный Куйбышевым расчет потребности в мясе для ДВК с 1 февраля по 1 октября 1934 года в количестве 31 615 т, в том числе: снабжение Военведа (из расчета трех рыбных дней в декаду) — 12 970 т, снабжение остальных потребителей, включая Сахалин и Камчатку — 5 095 т, переходящие запасы на 1 октября 1934 года — 3 000 т, мобфонд — 10 550 т. Следовательно, НКСна-бу было поручено покрыть потребность в остальном количестве за счет заготовок в ДВК — 1 250 т. И «путем завоза в ДВК 20 750 т мяса (в том числе мясных консервов 8 370, мясорастительных консервов 1 880 т, мяса 6 500 т и живскота 4 000 т, с разбивкой по кварталам и пунктам отгрузок)». Для этого НКВТ был обязан закупить в Монголии и сдать НКСнабу на пограничной базе до 15 августа 1934 г. живой скот в количестве 4 000 т убойного веса68.
Итак, по мере того, как экономическая ситуация улучшалась, завоз материальных ресурсов по железной дороге и флотом в ДВК продолжался. Проходил процесс подготовки к войне.
121
No comments:
Post a Comment